Как происходили “амурные дела” у русских крестьян в 19 веке. Оказывается, и тогда “морали” было немного
Продолжаю изучать сам и знакомить своих читателей с особенностями быта, уклада жизни и вообще с традициями и обычаями крестьян Российской империи. Оговорюсь, что, допустим, в Сибири или на Русском Севере, некоторые моменты вполне могли отличаться. Может быть даже кардинально. В данном конкретном случае речь пойдёт о крестьянах Средней полосы России.
Документальный источник, на который я буду опираться, называется “Жизнь “Ивана”. Очерки из быта крестьян одной из Чернозёмных губерний“. Эта книга была издана Русским географическим обществом в 1914 году, а написала её этнограф Ольга Петровна Семенова-Тян-Шанская.
Я уже не первый раз обращаюсь к данной книге, так как это просто уникальный источник правдивой и не предвзятой информации.
Но давайте уже приступим к заявленной теме. И первое, что хочется сказать по данному поводу, это то, что большинство из нас, современников, уверены, что в 19 веке люди были куда более строгих нравов, чем сегодня. Мы искренне считаем, что чем раньше, тем строже была общественная мораль и порицание. Благодаря патриархальному укладу, влиянию на людей Русской православной церкви, семейным скрепам и т. д.
Однако же, как выяснилось, всё было совсем не так, как мы себе сейчас представляем. И мужчины, и женщины крестьянского сословия позволяли себе довольно много. Причем, как до свадьбы, так и после.
Профессионального paзвpaта не существует, но очень легко купить всякую бабу деньгами и подарком. Одна баба очень наивно признавалась: «Прижила себе на горе сына и всего-то за пустяк, за десяток яблоков!»
Бабы и девки очень любят ходить за яблоками в сады к съемщикам. Яблоки покупаются или, лучше сказать, меняются на яйца, а иногда на самоё себя… Нынешним летом был такой случай, что двадцатилетний караульный яблоневого сада uзнaсuлoвaл тринадцатилетнюю девочку — и мать этой девочки (очень, правда, бедная) помирилась с обидчиком за 3 рубля.
Тут стоит оговориться, что крестьянские браки вообще были очень ранние. Иногда женились и выходили замуж даже в 15 лет.
Какие требования предъявляли в ту пору девушки (девки) к парням (малым) и наоборот
…Наибольшим успехом у девок пользуются те малые, которые «чисто ходят», то есть имеют жилетку, пиджак, сапоги бутылками и хороший картуз. Действует также на девок уменье играть на гармонике, некоторые словца «вежливые или игривые» (теперь уже у нас каждую девку называют «барышней» на улице), и, пожалуй, некоторая ловкость.
Девка должна быть «умная, здоровая, рукодельная и смирная». «Работать куда ее ни ткни». Бывает, впрочем, что какие-нибудь 15-25 рублей, даваемые отцом «за девкой», заменяют и здоровье, и ум, и доброе поведение…
«Никудашняя девка» — это такая девка, которая плохо прядет, плохо ткет, плохо работает в поле. Некоторые девки «злые», «карахтерные». Другие — «добру хитры», третьи — «рacпyтныe», «шлюxu».
…Женщины в нашей местности безусловно красивы, рослы и лет в 15-16 недурно сложены (после 16-ти фигуры у них портятся, благодаря тяжелой работе). Чем раньше выходит замуж девушка, тем скорее она приобретает отцветший, изможденный вид.
Наиболее распространенный тип — это очень правильные лица с темно-серыми (иногда удивительно красивыми) глазами, темными бровями и ресницами и темными волосами. Кожа смугловатая. Настоящие блондинки чрезвычайно редки. Чаще попадаются черноволосые, черноглазые женщины.
Но самые красивые женщины не считаются среди крестьян таковыми. Вообще при выборе невесты или любовницы крестьянский вкус совсем не сходится с нашим. Нам нравятся строгие или чистые линии и очертания, а всякий мужик предпочтет дебелую, расплывшуюся девку или бабу.
Ещё один весьма распространенный стереотип заключается в том, что мы с вами считаем, что в крестьянской среде все вопросы с выбором жениха или невесты решали исключительно родители или главы семейств. Оказывается (и для меня это было тоже открытием), что уже в конце 19 века в Черноземных губерниях часто всё происходило куда более лояльно и демократично. Хотя были и традиционалисты, конечно.
В некоторых деревнях еще до сих пор держатся обычаи «просватывать» совсем маленьких девочек (лет 12 — 14) за соответствующих им по возрасту мальчиков. Теперь уж такие сговоры нередко расстраиваются, когда жених и невеста делаются взрослыми. А нет, так в 14-15 летняя «невеста» и 16 летний «жених» начинают сожительствовать вместе до своего совершеннолетия. Случается это, разумеется, после какой-нибудь «улицы».
Что такое упомянутые “улица” и “круги”?
По смыслу, это те же танцы или дискотека, если хотите.
На “улицу” собираются девки со всей деревни и отчасти молодые бабы, особенно такие, у которых мужья в отсутствии. Бывает это обыкновенно уже в сумерки. Начинают с какой-нибудь протяжной или круговой песни. Приходят не только свои, деревенские, но и из других деревень. А если поблизости деревни находится барский двор, то барские батраки одними из первых являются на улицу, вместе со стряпухами, скотницами и т. п. Являются с гармошками или дудками, под звуки которых по позднее, уже разгулявшись, пляшут.
Чем дальше в ночь, тем меньше становится круг. Под звуки гармошки пляшет какой-нибудь один, а то и два «зарядившихся» в потайном шинке малых, а остальные «с теми, кого любят» расходятся по кoнoплям, кустам, за риги…
Кроме того, вместо “улицы” в холодное время года проводились “вечорки“. Они происходили уже не на свежем воздухе, а в помещении.
…Девушки сговариваются с какой-нибудь вдовой или одинокой солдаткой, и та за освещение (1 или 2 фунта керосину) пускает их в свою избу. В «вечорках» участвуют девушки, солдатки и женщины, у которых мужья в отсутствии.
…Малые приносят с собою вoдкy, гостинцы (жамки, подсолнухи, яблоки, леденцы, баранки) и угощают девушек и хозяйку избы. Поют песни, пьют, едят, пляшут, играют в карты (дурачки) и в игры «монахи», «суседи», «казачки» и т.п. Все эти игры сводятся к поцелуям.
Причины “падения нравов”
В книге Семеновой, религиозной дамы из высшего общества, даже не между строк, а совершенно явно считывается её огорчение от распущенности крестьян и их, так сказать, фривольности.
Прежде чаще встречались целомудренные малые и девушки, а теперь целомудренного малого уже не найти, да и девушек таких совсем мало. В 16-17 лет малый обыкновенно уже сходится с женщиной. Малый, разумеется, смотрит на внебрачную связь гораздо легче, чем девушка. Очень нередки случаи, что бросают ту, «которую любили».
Когда малый сходится с девушкой, он ее, понятно, уверяет, что возьмет за себя замуж. Изредка, почти сразу говорит девушке: «Хочу люблю, хочу нет», но это уже обыкновенно продукт городской жизни (московской).
Что способствует легкости нравов теперь сравнительно со стариною? Во-первых, заработки на стороне. Затем, пожалуй, большее общение с другими деревнями. Прежде жизнь всякой деревни шла в ней самой. А теперь крестьяне самых различных деревень встречаются на общей поденной работе у помещиков. Всякая девушка может пойти на поденную, куда ей угодно, и, таким образом, уйти от надзора своей родины.
Одновременно завелся обычай, которого не было прежде: парни ходят в хороводы в те деревни, куда только им вздумается. Также свободно приходят на деревню и батраки из соседних помещичьих усадеб: они тоже пришлый элемент в крестьянской «улице».
Легкость нравов способствует и отлучке мужей на заработки. Он себе там заводит «мамзелей», а жена может завести любовника и дома. Если она бездетная, то в отсутствие мужа нередко нанимается в кухарки на работников в помещичью усадьбу. А если у неё ребенок, то она целыми неделями гостит у своей «мамушки», которая, уж конечно, во всех обстоятельствах «прикроет» свою дочку.
Адюльтep-с
Таким образом, мы с вами вплотную подошли от утех молодых да неженатых к вопросам семейных измен. И снова автор книги сообщает нам о том, что таковые вполне себе процветали в крестьянской среде.
Если малый живёт в батраках, то сходится с женщиной еще легче и обыкновенно с женщиной замужней… Если он живет в батраках у мужика, то с какой-нибудь из женщин — членов семьи, а если у помещика, то с какой-нибудь «стряпухой» (на рабочих), скотницей и т. п.
Стряпухи на рабочих обыкновенно даже пользуются славой «гулящих». Я знала одну бабу лет тридцати, жившую в стряпухах (муж ее был в отхожем промысле), которая заведомо была в связи с восьмью рабочими зараз. Это, разумеется, может произойти только «на барских хлебах» (в возрасте начиная от 16 и до 40 лет).
И в завершении и без того длинной статьи не могу не привести еще одну показательную цитату. В ней, как мне кажется, довольно наглядно показывается отношение крестьян с церковью. И именно в разрезе aдюльтepa.
Иногда весною, до рабочей поры, несколько баб и девок из одной деревни «подымаются» идти на богомолье в Воронеж или к «Сергию-Троице». Идут, заночевывая Христовым именем по разным деревням, и чего, чего тут ни бывает. Один деревенский житель очень справедливо окрестил это богомолье «служением чернобогу».
Share this content:
Отправить комментарий